Кот, который приезжал к завтраку - Страница 26

— Пожалуйте, окажите нам честь своим обществом, — сказал мистер Хардинг, чье почтенное оцепенение усугубилось из-за сырости. Он представил ещё одну пару — новобрачных из «Двух очков».

— Мы сегодня уезжаем, — сказали они. — Нам надо добраться на велосипедах до Огайо до следующего уик-энда.

— По такой погоде? — спросил Квиллер.

— У нас дождевики. Нет проблем.

— Вы можете что-нибудь рассказать о лесной тропке в конце нашей дорожки?

— Блеск! — воскликнула новобрачная. — Она все время поднимается к песчаной дюне, и там есть укромный пруд с бобровой плотиной и всеми видами диких цветов.

— На самом деле там болото со всеми видами комаров, — присовокупил новобрачный, явный реалист.

— А тропинка чётко видна? — спросил Квиллер. — В прошлом году я заблудился на горе, и до сих пор плутал бы там кругами, если бы не сыскная собака.

— Держитесь главного направления — и не ошибетесь. Только остерегайтесь змей, лесных клещей и стрелков в подлеске. Охотники на кроликов стреляют во все, что движется, поэтому оденьтесь поярче.

Велосипедисты поднялись.

— Мы должны успеть на десятичасовой паром. Приятного вам денька, ребята! — С этими словами они кивнули на залитые дождём окна.

— Пребывайте и сами в радости, — с экклезиастической торжественностью ответил мистер Хардинг, поблескивая здоровым глазом.

— Очаровательные молодые люди, — пробормотала миссис Хардинг, когда они вприпрыжку выбежали из столовой. — Побольше бы таких на Грушевом острове.

— А вы знаете, — сказал Квиллер, — что у этого острова три имени? Для картографов он Грушевый, для жителей материка — остров Завтрак, а для аборигенов — остров Провидения.

— Есть и ещё одно имя, — отозвался викарий. — Когда миллионеры понастроили здесь шикарных особняков, то с их-то душами и тягой к социальному престижу их не удовлетворило название Грушевый, и они его переименовали. Возможно, вы видели надпись «Клуб Гранд-острова».

Квиллер ел медленно, растягивая первый завтрак и надеясь, что пожилая чета уйдет, позволив ему тем самым без стеснения заказать второй.

Они, однако, медлили.

— Подходящий денёк для приятельской партии в домино, если у вас есть такое желание, — сказал викарий.

— К сожалению, у меня времени в обрез, — ответил Квиллер и, извинившись, поднялся из-за стола, вынужденный ограничиться ветчиной со свежим ананасом и взбитыми яйцами, так и не отведав вафель с сыром рикотта и клубникой. Он ощущал себя обделенным.

Направляясь к выходу, он выбрал в общей фруктовой корзине парочку яблок, а в этот момент сзади раздался мягкий, бархатистый голос:

— Взяли бы лучше банан.

Это была одна из тех почтенных леди, которые всегда слаженно улыбались ему, когда он поднимался на крыльцо или входил в гостиную.

— Яблочко в живот — дождик от ворот, — ответил Квиллер.

— Но вы же знаете, бананы — великолепный источник калия.

— Банан, — шутливо провозгласил он, — создан как основа для десерта, состоящего из трех ложек молочного мороженого, трех слоев пломбира, двух здоровенных черпаков взбитых сливок, горстки орехов и вишневого ликера. Потому что другое применение банана вряд ли стоит принимать во внимание.

— О, мистер Квиллер, — восхищённо улыбаясь, сказала она, — вы говорите, прямо как у себя в колонке пишете! Мы читали её в местной газете. Вас бы принять в профсоюз! Это так остроумно!

— Благодарю вас. — Он изящно поклонился — любил, когда делали комплименты его стилю.

— Я — Эдна Мозли, мы тут с моей сестрой Эдит. Мы учительницы на пенсии.

— Очень приятно. Надеюсь, вам здесь нравится. Будем надеяться, погода скоро разгуляется.

Взяв два яблока и банан, он бочком удалился. Сестры были, как и Хардинги, игроками в домино. Он уже классифицировал большинство гостей по игорным пристрастиям. Новобрачные увлекались складыванием картинок-головоломок. Двое пожилых мужчин играли в шахматы — возможно, учителя на пенсии. Молодая пара с образцово-показательным ребенком играла в скреббл.

Кроме того, была ещё молодая женщина, читавшая журналы или беседовавшая с двумя мужчинами, — они путешествовали втроем. Ни один из них не выглядел туристом и не выказывал ни малейшего интереса к домино, головоломкам, закатам или корзине с фруктами. Квиллер подозревал, что это детективы из полиции штата. На следующий день все трое отбыли.

Вернувшись в «Четыре очка», Квиллер попытался написать что-то остроумное. Шум проливного дождя и надоедливые сиамцы его отвлекали. Он сочувствовал кошкам. Они были лишены пятидесятиметровых пробежек и прыжков в длину с препятствиями. Какое-то время он забавлял Юм-Юм, хлопая возле неё прутиком и заставляя гоняться за ним и хватать. Пространства на полу, однако, было мало. Эта возня ненадолго развлекла её, а вот Коко — ни капельки. Он наблюдал за представлением, словно считая их немного не в себе. Коко предпочитал времяпрепровождение, стимулировавшее его интеллектуальные способности. Поняв это, Квиллер и пришёл к идее, которая оказалась куда важнее, чем он ожидал.

— Ладно, старина, а как насчёт приятельской партии в домино? — предложил он. Ему припомнился интерес Коко к скребблу и к игре со словарем, которую он изобрел в Центре. «Коты, — писал он в своей колонке, — проявляют невиданную находчивость, изобретая способы интересного времяпрепровождения. Даже котенок способен из клубка ниток связать восхитительную игру с оригинальными правилами». Эта колонка принесла ему целую корзинку писем от кошачьих фанатов.